Эмилия Косничук. Интервью с Валентиной Меншун

Эмилия Косничук, "Факты и комментарии". 30 августа 2001 года.

В эти дни главный редактор журнала "Трибуна" Валентина Меншун собирается в Ливию, - чтобы принять участие в праздновании годовщины независимости республики. Оказывается, у Валентины Ивановны давняя взаимная симпатия с Каддафи - с того самого момента, когда лидер ливийской революции дал ей интервью. О том, как это было, я ее и расспрашиваю.

- Валентина Ивановна, каким же ветром вас занесло в Ливию?

- Я попала в эту страну в начале девяностых как главный редактор журнала "Трибуна", на страницах которого обсуждались вопросы украинско-ливийского сотрудничества. Тогда на слуху была теория о тре-тьем пути развития человечества, автором которой был Каддафи, и мы первые перевели и напечатали его "Зеленую книгу". В украинских вузах профессор философии Ражеб Абу Дабусс читал студентам и преподавателям лекции, проводил философские диалоги и дискуссии. С их содержанием и с материалами нашего журнала был знаком бывший преподаватель права из Московской военной Академии, где в середине шестидесятых учился Каддафи, Георгий Кириллович Ковтун - в то время председатель КГБ Украины. Он-то и предложил включить меня в состав первой украинской делегации в Ливию, призванной обсудить с их руководством вопросы сотрудничества в области энергоносителей.
И вот мы приехали. Увидели страну, напо-минавшую подростка, которого посадили в клетку и смотрят: интересно, что же из него вырастет? Ливию удушали блокадой, представляя ее этаким террористическим монстром, где главный террорист, конечно же, глава государства. Можете представить, в каком волнении я ожидала встречи с Каддафи. Переводчик сказал мне: "Ваше время - 15 минут, и ни минутой больше". Но это еще куда ни шло. А вот когда услышала, что встреча назначена на десять вечера (а у них в это время - кромешная ночь), даже испугалась. Забегая вперед, скажу, что после этого члены нашей делегации стали называть меня "женщиной ночи". А до того я была для них "спасительницей".

- От кого спасали соотечественников?

- Дело в том, что ливийская кухня - в обильных количествах верблюжатина и баранина (при жаре плюс сорок) - выводила нас из рабочего состояния. Помочь перевариванию пищи могли бы наши традиционные сто граммов, но у них в стране сухой закон, а "родные" водочные запасы у наших мужчин быстро истощились. Остались только у меня. И я выдавала им перед обедом по столовой ложке "Горілки з перцем".

- Но как же прошла встреча с Каддафи?

- Мы с господином Шарахом Аль Хайами, дипломатом и переводчиком, часа полтора колесили по городу, пока наконец, не подъехали к высоким воротам. За ними - еще одни, потом еще. И вот мы перед сказочным дворцом. Внутри - ковры всех оттенков зелени. У меня создалось впечатление, что я попала в уголок живой природы: ветерок, цветы необыкновенной красоты (присмотревшись, обнаружила, что они - искусственные), музыка, словно из космоса, на столиках - подносы с орехами и фруктами. Хотелось утонуть в кресле и забыться хоть ненадолго.
А тут и господин Шарах шепчет: "Мадам, отдыхайте, ждать будем часа два". Я обрадовалась. Удобно усаживаюсь и только прикрываю глаза, как вдруг нас приглашают пройти в рабочий кабинет, откуда только что вышел очень высокий мужчина, - как выяснилось, президент Республики Чад.
В небольшой комнате, где книги от пола до потолка, вижу сидящего в кресле курчавого, одетого в европейский костюм темно-синего цвета, уставшего человека. Очень уставшего, но необычайно одухотворенного. Спросить его хотелось о многом, но мысль, что мне выделено всего 15 минут, мешала вести диалог. И я не нашла ничего лучшего, чем поинтересоваться: "Насколько полезным для Ливии и Украины может быть их сотрудничество?" Ответил Каддафи сухо: "Сотрудничество всегда всем полезно". Разговор явно не клеился, и чувствовалось, что интервью "проваливается".

"Услышав свое стихотворение, Каддафи оживился"

- Но Вы, как я понимаю, нашли выход...

- Когда боковым зрением увидела стрелки часов и оказалось, что остается всего шесть минут, вдруг, словно другая я, другим голосом ни с того ни с сего начала читать заученные строки его стихотворения: "И в песнопеньях облегченья нет - в них только боль..." Переводчик сначала опешил, а затем начал быстро переводить. Произведение было довольно длинным, и в глазах Каддафи зажглись огоньки, лицо его разгладилось, и сам он как-то выпрямился, оживился. "Валентина, - говорит, - вы знакомы с моими стихами?" Боже, думаю, откуда он знает мое имя? Я же везде "госпожа Меншун". Скромно опускаю голову: "Да, господин Каддафи, знакома. И с вашей "Зеленой книгой", и с вашими теоретическими работами тоже". Чувствую: отчужденность исчезла. "Что беспокоит Вас больше всего?" - спрашиваю своего собеседника. "Несправедливое отношение к Ливии, - спокойно отвечает мне Каддафи. - Мы же не посягаем ни на чьи интересы. Мы просто хотим идти своим путем". Я удивлялась: почему беседа, в общем-то, на экономические темы вызывает во мне чувство восторга? Потом уже поняла, что Каддафи открывал мне глаза на проблемы моей родины. Я спрашивала, почему граждане Ливии не платят налогов. Он отвечал: мол, это и не нужно в стране, которая получает 11 миллиардов долларов дохода от продажи нефти. В голове моей проносилась мысль: отчего же у нас в такой большой державе подобное невозможно?.. Задавала вопрос, как выходят из положения люди с небольшим достатком. Каддафи рассказывал о системе спецмагазинов, куда по месту жительства прикрепляются семьи, чтобы в кредит, да еще и по минимальным ценам получать наборы продуктов. Причем, каким образом! Записываешь стоимость приобретенных продуктов в специальную книгу, расплачиваешься же... когда можешь. А у меня вертелась мысль: мы-то пошли по другому пути - создали сеть своего рода спецраспределителей - в основном не для бедных...
Я спросила, уж не коммунизм ли Каддафи внедряет в Ливии. Он сказал, что коммунистическая идея неосуществима, а их борьба с бедностью - это средство воспитать в гражданах чувство человеческого достоинства. Подачка, пояснял он мне, унижает человека, поэтому нужно дать ему возможность прийти и взять что нужно. Исходя из своего бюджета, что-то человек возьмёт, а от чего-то откажется... А капитализм Каддафи называл путем к уничтожению человеческой личности. Глобализм же, утверждал он, приведет к обеднению человеческого сада...

"Муаммар Каддафи меня обворожил"

Трезвомыслящий человек, озабоченный судьбами мира, - вот каким увидела я Каддафи. Спросил: "3ачем Украина разоружилась? Я бы не стал этого делать". Я с юмором ушла от ответа: "Я тоже, но я не президент..." Он понял мой "маневр", усмехнулся. Два с половиной часа беседы промелькнули, как мгновение.
А после интервью началось чаепитие. Девушки с пальчиками, похожими на стебли лилии, из экзотических сосудов наливали нам с переводчиком чай. Впрочем, чаем это трудно было назвать - такие незнакомые ароматы я вдыхала впервые.

- Валентина, вы так рассказываете о вашем собеседнике, что меня просто подмывает задать, быть может, не совсем корректный вопрос: а вы могли бы влюбиться в такого мужчину?

- Если бы меня спросили об этом лет 30 назад, я бы серьезно задумалась. Сейчас же скажу: о таком друге - внимательном, умном, обладающем прекрасной энергетикой - я мечтала и мечтаю до сих пор. Муаммар Каддафи меня обворожил. На прощание хотела сказать что-нибудь по-арабски, но все слова, которые я выучила, вылетели из головы, вспомнила только "альфа-шукр" (огромное спасибо).

- Все ли из услышанного вам удалось опубликовать?

- Конечно же, нет. Все. Что касалось основной темы, - да. А вот так называемое личное осталось у меня в блокноте. Это войдет в книгу, которую я пишу о Каддафи. Впечатлений-то много. Я ведь не единожды была в Ливии. Встречалась с учеными, студентами, нефтяниками. Участвовала в "Фестивале весны, дружбы и мира". Кстати, сидела тогда недалеко от Каддафи. Он был в национальной одежде, в зелено-коричневой чалме. "Я рад, что здесь и Украина присутствует", - сказал, увидев меня.
С 1 сентября 1969 года, когда в результате революции в Ливии был сброшен проамериканский монархический режим короля Идриса Ас-Сануси, лидер революции Муаммар Каддафи является не только главным человеком страны, но и остается любимцем народа.

- И почему же все-таки в тот первый раз вам вспомнились стихи о боли?

- Мне показалось, что всю боль народа, страдающего от эмбарго, ливийский лидер пытается взять на себя. И уже на пороге я спросила его: "Господин Каддафи, вы счастливы?" - "Боги счастливых не любят", - был ответ...